Размер шрифта: A AA Цвет фона: Изображения: выкл. вкл.
Нравится

Заказать обратный звонок

Оставьте ваши данные
и мы Вам перезвоним в ближайшее время!

  • Регистрация абитуриентов лингвистического университета
  • МИИЯ онлайн
  • МосИнЯз - TV
  • Е-Студент. E-Student. Демо
Сегодня 16 мая 2024 года

Тезисы »  Секция III » 

Категория эвиденциальности в русском и хакасском языках (аспекты сравнения)


VI МЕЖДУНАРОДНАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
«ЯЗЫК, КУЛЬТУРА, ОБЩЕСТВО»

22-25 сентября 2011 года

СЕКЦИЯ III

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИНГВИСТИКИ

— — — ◊ ◊ ◊ — — —



Категория эвиденциальности в русском и хакасском языках (аспекты сравнения)
А.Д. Каксин
Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова (Абакан, Россия)

The Category of Evidentiality in Russian and Khakass (Aspects of Comparison)
A.D.Kaksin
Khakass State University named after N.F. Katanov (Abakan, Russia)

Summary. The category of evidentiality exists in every natural language. It helps the speaker to make references and not to expose himself as a unique source of information. In each language there is a set of means to express evidence. However, in the course of research some general laws of the use of these means have come to light. For example, in most languages, the place which this or that means expressing evidence may occupy in the sentence is fixed strictly enough. Our research into evidence in Russian and Khakass, will be continued.


Категория эвиденциальности неизбежно появляется в любом естественном языке, поскольку в тексте неизбежно возникает потребность подавать, отражать информацию, исходящую не от говорящего или неожиданную для него. Понятно, что в общем объеме текста эвиденциальная часть может занимать очень небольшой объем (текст всегда идет от говорящего), но это обстоятельство не является основанием для отмены категории эвиденциальности. При этом эвиденциальная информация, безусловно, часто также оценивается говорящим (говорящий выражает свое отношение), и только эту оценку возможно отнести к области модальности (именно – субъективной модальности). Эвиденциальную информацию, безусловно, можно подавать методом прямого цитирования, но этот случай мы склонны интерпретировать как модальность вложенного текста. Далее логически из наших рассуждений вытекает, что первым случаем эвиденциальности служит явление косвенного цитирования. Причем это косвенное цитирование может проявляться также по-разному, ср.:

В.В. Путин сказал, что в Великобритании и во Франции тоже временами не все благополучно с демократией. Он имел в виду, что и там часто разгоняют митинги и демонстрации.

В тексте, созданном журналистом, можно было сказать именно так (употребив конструкции косвенной речи). (Речь идет о состоявшейся в начале 2010 г. встрече российского премьера с петербургской интеллигенцией). Все высказывание носит обтекаемый, нейтральный, почти официальный характер, здесь нет авторской позиции. Но автор одной из статей написал иначе, обратившись к эвиденциальному контексту (и авторское отношение проявляется здесь в полной мере):

Не так уж сложно представить, что услышала бы гневная актриса из уст национального лидера. Еще пару фраз об энергетических углях. Еще пару ссылок на Лондон и Париж, где дела обстоят, представьте, куда как хуже (В. Надеин, 4 июня 2010 г., www.ej.ru).

В русском языке словами, указывающими на вводимую далее эвиденциальную часть, служат не только глаголы говорения и союзы типа что, но и слова мол, дескать, де, якобы, оказывается и другие, а также некоторые междометия, напр.: Ну надо же! Ба! Вот так да! Общим правилом употребления этих средств в русском языке является их постановка в начало фразы; важнейшую роль играет также интонация. Возьмем, к примеру, ситуацию – начальник распекает подчиненных, отсутствовавших на собрании:

Ну надо же! Им, видите ли, не хватило стульев!

Тот же смысл по-хакасски выражается несколько иначе (междометие может отсутствовать, а в начало фразы ставится обязательное отглагольное слово):

Кцрiңердек, оларға одырчыхтар читпеендiр! ‘Смотрите-ка, им стульев не хватило!’

В хакасском языке, кроме указанной конструкции, есть еще одно яркое средство выражения эвиденциального значения – конструкция с участием вспомогательного глагола пол- ‘быть’ в настоящем времени:

Ол кичее кцп одың чар салған полча ‘Он, якобы, вчера много дров наколол’.

Итак, в любом естественном языке категорию эвиденциальности можно рассматривать безотносительно к категории модальности. Другое дело, что в значительном своем объеме эвиденциальность выражается теми же языковыми средствами, что и модальность (особенно зримо это проявляется в использовании одних и тех же форм наклонения и временных форм). Наличие этой общей базы создает иллюзию того, что перед нами – одна и та же категория. В своем докладе, на примере русского и хакасского языков, мы стремимся показать, что эвиденциальность – категория, содержательно отличная от категории модальности, и у нее есть собственные средства выражения.

Линия Лингвистического университета