СЕКЦИЯ III

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИНГВИСТИКИ

— — — ◊ ◊ ◊ — — —

Summary. The author of the paper holds that in his poetic texts F.I. Tutchev uses general models of metaphor which are different from poetic models.

Любое абстрактное явление человек стремится конкретизировать, находя соответствия в окружающем мире и в самом себе. Перемещение «человеческих» свойств на абстрактный объект очень похоже на изначально примитивный антропоморфный уровень познания. Человек осмысливает природу, находя образы в самом себе. Рассмотрим антропоморфную модель метафорического познания в поэзии Ф.И. Тютчева. Метафорическое познание может идти по двум направлениям: общеязыковому и «лирическому» (т.е. употребление метафор в когнитивной функции в поэтических текстах). Общеязыковой путь предполагает постижение мира с опорой на знания, полученные человеком эмпирически, имеющие объективный характер. Метафора в данном случае служит проводником от одного сегмента опыта к другому, она не является непосредственным инструментом познания, но связывает воедино всю имеющуюся информацию. В результате такого мышления человек постигает мир реальный. В основе «лирического» направления лежит познание не реальности, а трансцендентального мира поэта, созданного им самим. Именно здесь метафора наиболее полно реализует когнитивную функцию, так как является средством создания объектов поэтической реальности. Это экстенсивный путь, поскольку поэт не накапливает качества одного-единственного объекта, а создает новые.

Особенность метафоризации Ф.И. Тютчева в том, что он применяет «общеязыковой» интенсивный путь познания в лирическом тексте. Узкий круг тем зациклен на основных бинарных категориях, которые разграничены принадлежностью к двум мирам: земному и небесному. Метафора имеет в этом случае линейный характер. Случайный образ начинает разрабатываться, «обрастает» свойствами, заимствованными у других метафор. Для Ф.И. Тютчева характерна гиперметафоризация. Интересно проследить эволюцию отдельно взятой метафоры. Человек в поэтическом мире Ф.И. Тютчева – слабое, грешное существо, привязанное к своей земной юдоли. Только в особом состоянии (сон, бессонница, безумие, страх и т.д.) он способен приобщиться к «небесным сферам», скрывающим истину. Поиск ответов соотносится с жаждой, а голос свыше ассоциируется с влагой. «Нет дня, чтобы душа не ныла, / …Искала слов, не находила, / И сохла, сохла с каждым днем…» («Нет дня, чтобы душа не ныла…») В ранних стихотворениях «небесный голос» соотносится с «божественным огнем» («Проблеск»), «времени стенаньем» («Бессонница»). В более поздних стихотворениях он принадлежит некой стихии, которая наделена свойствами жидкости («Как океан объемлет шар земной…»), все чаще акустические метафоры связываются с морскими волнами. Впоследствии стихия, как волна, уносит сомнения человека, прячет их на дне: «Душа впадает в забытье, / И чувствует она, / Что вот уносит и ее / Всесильная волна» («Успокоение»); «Волны несутся, гремя и сверкая…/…О, как охотно бы в их обаянье / Всю потопил бы я душу свою…» («Как хорошо ты, о море ночное…»). В конце концов образ «гласа стихии» эволюционирует в «приветственную речь» хаоса: «Она [Природа] равно приветствует своей / Всепоглощающей и миротворной бездной» («От жизни той, что бушевала здесь…»). По приведенным фактам мы видим, что метафора Ф.И. Тютчева не статична, она формирует линейную последовательность образов.